Опера для титров с музыкой
Чтобы позволить себе спойлер, говорят, нужно дождаться понедельника, следующего за датой премьеры. Я не могу ждать, у меня прямо буквы складываются в слова, а руки сами набирают текст.
В связи с этим, для тех, кто не был на премьере «Летучего голландца» в Пермской опере и не смотрел трансляцию (громадное спасибо театральной видеостудии ULTRALIVE), предупреждение:
текст содержит спойлеры.
Итак, оперу можно было бы назвать «Маньяк снова ходит по кругу».
Это буквально цитата из титров, которые, как заранее анонсировали постановщики, нужно было читать, чтобы понять о чём идёт речь на сцене.
Постановщики предупредили накануне: «Мы ничего не изменили в сюжете, просто надо освободиться от внутренних шор и читать текст, который будет в титрах, – он объясняет, что происходит».
«Мы ничего не изменили в сюжете» – сказано просто очень сильно. Тем более, что в титрах проходит совсем другой сюжет.
В центре драматургии стоит, видимо, история одной журналистки, которая взяла интервью у маньяка. И история эта, как летучий голландец, никак не может сойти с экранов мониторов, блуждая как корабль-призрак.
Итак, сюжет в титрах разворачивается таким образом, чтобы задеть абсолютно всех (в перспективе, чтобы обиделись и написали гневные протесты многие люди, иначе в чем смысл провокации?)
Я, как музыкант, больше всего обиделась за скрипки, из которых сложили костёр (но не сожгли! – благодарю и за это), за гитару, которой размахивали как оружием мести, за хор, который попросту назвали «дурацким» («Пойте своим дурацким хором»).
Нет, я понимаю, конечно, что это всё перевод с немецкого виноват.
Но всё же:
«Хватит париться, собирайтесь на хоровое занятие» – это уже перебор. И ещё хуже: «Мария Ивановна хочет репетировать» (не упражняться – и на том спасибо!).
«Им лишь бы не петь хором» – это лучшее из всего: здесь есть какой-то всё-таки социальный подтекст.
Сюжет в титрах развивался достаточно стремительно. Так, например, фраза «Я могла бы составить его счастье» (ассоциация с Германом из «Пиковой») внезапно прерывалась интеллигентным возгласом: «Ты это сейчас серьёзно»?
Безусловно, очень много отсылок к разного рода «якорям». Здесь угадывается и сцена Ольги и Ленского (кто бы мог подумать о таком сходстве?): «Скажи: люблю как прежде» – «Ну что за детский сад?!»
И красный цветок из «Кармен», которому, видимо, уже не суждено сойти с Пермской сцены, и головной убор главной героини, относящий нас к арии Кончаковны, которая, как известно, принадлежала стану врага.
Для спектакля, идущего без перерыва 2 часа 15 минут (потом напишут – на одном дыхании), этих отсылок было, пожалуй, чересчур много. Очень в духе нашего времени: информации так много, что никто даже не пытается её осмыслить.
Все ли зрители смотрели шедевр советского времени «Свинарка и пастух»? Как минимум, чтобы понять глубину подтекста «Друга я никогда не забуду, если с ним подружился в Москве»?
Впрочем, зачем здесь подтекст? Понятно же, что лучшей судьбы для «девочки из провинции» (с) уехать с артистом московской оперетты, настойчиво «поющим в титрах» арию мистера Икс, для умницы и красавицы («Кавказская пленница»), увлекающейся психологией, лучше не сыскать.
Непонятно, кому в голову пришла ужасная мысль написать «А я, наоборот, бежал из этого лживого города, где ценятся только деньги». (Я удивляюсь, как прошли мимо знаменитого «В Москву, в Москву, в Москву!»). Да и кто хочет теперь разделить с главным героем «скромную квартиру на Старом Арбате»? (как говорят иногда в кино – обхохочешься).
Всё это «уже было», товарищ режиссёр. (Намекаю на текст в титрах: «Товарищ артист у нас побудет»)
Апофеозом или кульминацией стала фраза в титрах, которая была остановлена на букве, которую каждый понимает в меру своей интеллигентности, а именно:
«и ты так кончила б,
стала сама себе маньяком»
Клянусь, так и написано!
И далее:
Она: «Но кто бы ты ни был, я твоя».
Он: «Ты хорошенько подумала? У тебя есть право отказаться»
Нет, я не передёргиваю, пишу так, как запомнила.
Жанр оперы слишком старомоден для постановщиков. Высмеивается всё, в том числе – текст в дуэте (от каждого лица):
Она поёт (то есть, написано в титрах):
«Он перестанет быть маньяком»
Он поёт (в титрах):
«Я перестану быть маньяком»
(А ведь и это тоже уже было – «Фильм, фильм, фильм»).
Итак, ощущение такое, что постановщики просто хотят смерти оперы как жанра.
Кстати, хочу сказать, что музыкальная часть спектакля была не менее, чем просто гениальна. Вагнер может спать спокойно.
Итак, мой вывод как зрителя (не как критика, их слово будет уже завтра) – постановщики хотят смерти оперы, что, собственно, и написано в титрах:
«Её смерть – вершина моей жизни».
